В рамках международного фестиваля NET в Москве выступила французская группа "Компани Луи Бруйяр"
В рамках международного фестиваля NET в Москве выступила французская группа "Компани Луи Бруйяр" с пьесой "Торговцы", написанной и поставленной режиссером Жоэлем Помра. Спектакль, ставший в прошлом году одним из хедлайнеров Авиньонского фестиваля, в Москве показывали не в театре, а на площадке съемочного павильона Бизнес-парка "Кожевники".
Недавно идеолог новой российской драматургии Михаил Угаров высказал мысль, что современные авторы так часто обращаются к жизни низших слоев, потому что именно там, на дне, сохранилась еще доля иррационального, загадочного, которое полностью исчезло из обихода прагматичного среднего класса. Пьеса Жоэля Помра "Торговцы" полностью подтверждает этот тезис. Жизнь его персонажей, на первый взгляд самая простая и обыденная, полна скрытого абсурда. Главная героиня много лет подряд стоит у конвейера на опасном производстве, где то и дело гибнут люди, у нее немеет шея, болит спина, но она считает свою работу величайшим счастьем. И не только потому, что скромная зарплата помогает ей сводить концы с концами, а потому что работа упорядочивает жизнь, придает ей какой-никакой смысл и позволяет спрятаться от одиночества и пустоты бытия.
Поэтому женщина сочувствует своей безработной подруге, вынужденной изо дня в день оставаться один на один с бессмысленным существованием и постепенно сходить с ума. Сначала она видит наяву умерших родителей, потом приводит в дом взрослого мужчину и называет его своим старшим сыном и, наконец, выталкивает из окна 21-го этажа своего настоящего ребенка. Причем делает она это с весьма странной целью - спасти от закрытия то самое опасное предприятие, на которое ее не принимают. Как смерть маленького мальчика может повлиять на судьбу завода, никто не понимает, но странным образом шумиха, поднятая в прессе вокруг этого случая, привлекает внимание общественности к проблемам людей, которые могут остаться без работы, и спасает предприятие от закрытия. Хотя, может быть, счастливый для рабочих исход был предопределен совсем другой причиной: правительству понадобилось оружие для разрешения военного конфликта.
Как в пьесе обыденность уживается с мистикой, так в спектакле Жоэля Помра социальная проблематика сочетается с изысканным сценическим решением. На первый взгляд постановка выдержана в духе традиционного сурового политического театра: на голой сцене минимум реквизита - несколько стульев, стол и кресло, герои одеты в самые затрапезные костюмы и заняты будничными делами: собираются на работу, ходят друг другу в гости, смотрят телевизор. Однако все это больше похоже на какой-то странный зыбкий сон, чем на реальность.
Что может быть прозаичнее производственной тематики? Однако у Жоэля Помра сцены на заводе поставлены почти как танец -- ритмичные, годами отточенные механические движения работниц напоминают па, придуманные хореографом-авангардистом. А появление монстров в противогазах и белых полиэтиленовых костюмах придает происходящему и вовсе сюрреалистический оттенок. Ирония, которой режиссер сдабривает свою невеселую историю, тоже бывает "с сумасшедшинкой": политик, добивающийся расположения избирателей, вдруг может разразиться настоящей оперной арией.
В монотонном течении обыденности (спектакль выстроен как ряд коротких, почти статичных сцен, отделенных друг от друга затемнением) то и дело случаются прорывы в другую реальность. Гости из мира мертвых то появляются из телевизора, то вылезают из буфета, а то и просто необъяснимым образом парят в воздухе на высоте трех метров над сценой. Причем выглядят они гораздо ярче и наряднее, чем живые, как герои голливудских фильмов рядом с персонажами независимого документального кино. А за грубыми стенами обнаруживается ярко подсвеченный, убранный тюлем белоснежный задник - как окно в тот самый иной мир, который кажется героине гораздо более привлекательным, чем реальность.
Но, пожалуй, самое радикальное и неожиданное в этом спектакле то, что актеры почти все время молчат и общаются друг с другом посредством сдержанной пантомимы. Их озвучивает задушевный женский голос за сценой, который рассказывает нам эту историю от лица главной героини, как будто мы вместе с ней просматриваем старую домашнюю видеопленку без звука. И слова, обращенные непосредственно к публике, делают зрителей соучастниками спектакля и не позволяют, как обычно, остаться в стороне.
Источник: Коммерсант.ru
